Неточные совпадения
Школы в селе не было, но большинство
крестьян было грамотное или, лучше сказать, полуграмотное, так как между
крестьянами преобладал трактирный промысел. Умели написать на клочке загаженной бумаги: «силетка адна, чаю порц: адна ище порц.: румка вотки две румки три румки вичина» и т. д. Далее этого
местное просвещение не шло.
За невозможностью найти на месте людей свободного состояния на должности надзирателей или брать их из
местных войск, не ослабляя состава последних, начальник острова в 1888 г. разрешил зачислять на должность надзирателей благонадежных в поведении и испытанных уже в усердии поселенцев и
крестьян из ссыльных.
[Нижегородский губернатор А. Н. Муравьев энергично боролся с
местными крепостниками за отмену рабства
крестьян.
«Сосланный в вверенную мне губернию и состоящий при мне чиновником особых поручений, коллежский секретарь Вихров дозволил себе при производстве им следствия по опекунскому управлению штабс-капитана Клыкова внушить
крестьянам неповиновение и отбирал от них пристрастные показания; при производстве дознания об единоверцах вошел через жену
местного станового пристава в денежные сношения с раскольниками, и, наконец, посланный для поимки бегунов, захватил оных вместе с понятыми в количестве двух человек, но, по небрежности или из каких-либо иных целей, отпустил их и таким образом дал им возможность избежать кары закона.
«До сведения моего дошло, что в деревне Вытегре
крестьянин Парфен Ермолаев убил жену, и преступление это
местною полициею совершенно закрыто, а потому предписываю вашему высокоблагородию немедленно отправиться в деревню Вытегру и произвести строжайшее о том исследование. Дело сие передано уже на рассмотрение уездного суда».
Торгуют
крестьяне гвоздями, вытаскиваемыми из стен собственных изб, досками, выламываемыми из собственных клетей и ворот, сошниками собственных сох, а равно находимыми на дороге подковами. Все сии товары сбываются ими
местным Финагеичам в обмен на водку.
Нынешний владелец усадьбы, князь Спиридон Юрьевич, в свое время представлял тип патриарха-помещика, который ревниво следил за каждым крестьянским двором, входил в мельчайшие подробности мужицкого хозяйства, любя наказывал и любя поощрял и во всех случаях стоял за своих
крестьян горой, настойчиво защищая их против притязаний и наездов
местных властей.
По части шутовства новое преуспеяние: по случаю распространившегося по губернии вредоносного поветрия на скот и людей в губернских ведомостях напечатано внушение духовенству — наставлять прихожан, „чтобы
крестьяне остерегались шарлатанского лечения знахарей и бабок, нередко расстраивающих здоровье навеки, а обращались бы тотчас за пособием к
местным врачам и ветеринарам“.
Печальные сны стали мне видеться с тех пор, как я был выбран членом нашего
местного комитета по улучшению быта
крестьян. В то время, как ни придешь, бывало, в заседание, так и сыплются на тебя со всех сторон самые трагические новости.
Крестьяне ему верят и только лишь в самых тяжких случаях, когда фельдшер велит везти недужного в больницу, обращаются к
местным знахаркам.
И каждый год в то время, когда большинство
местных поселенцев, а иногда и
крестьян, шло наниматься на прииски, меньшинство, состоявшее из наиболее отчаянных удальцов, отправлялось к Бурмакину.
Он мастерски схватил выговор и манеры
крестьян Орловской губернии (видно, коротко ему известных); этот
местный колорит придавал его игре много живости и естественности.
Это была эстафета от полковника Пшецыньского, который объяснял, что, вследствие возникших недоразумений и волнений между
крестьянами деревни Пчелихи и села Коршаны, невзирая на недавний пример энергического укрощения в селе Высокие Снежки, он, Пшецыньский, немедленно, по получении совместного с губернатором донесения
местной власти о сем происшествии, самолично отправился на место и убедился в довольно широких размерах новых беспорядков, причем с его стороны истощены уже все меры кротости, приложены все старания вселить благоразумие, но ни голос совести, ни внушения власти, ни слова святой религии на мятежных пчелихинских и коршанских
крестьян не оказывают достодолжного воздействия, — «а посему, — писал он, — ощущается необходимая и настоятельнейшая надобность в немедленной присылке военной силы; иначе невозможно будет через день уже поручиться за спокойствие и безопасность целого края».
— Доноса от
крестьян на меня не было, я в это не верю… Было усердие со стороны
местного начальства и, быть может, кое-кого из той партии, которая товариществу, устроенному мною, не сочувствовала и гнула на городовое положение.
Десятский же, для того чтобы эти люди не умерли на улице от холода и голода, разводит их по
местным жителям, считая жителями только
крестьян.
Шайка была распущена Волком, но вскоре большую часть ее переловила
местная полиция с
крестьянами.
Забрав бумаги и записные книжки,
крестьяне представили их
местному воинскому начальнику.
Ночлег им отвели в районном Доме
крестьянина. После ужина пили в столовой чай из жестяных кружек. Настроение было серьезное и задумчивое, не то, что вчера в вагоне. С ними сидел
местный активист Бутыркин, худощавый человек с энергичным, загорелым лицом.
По прошествии некоторого времени, госпожа И-ва получает через
местную земскую полицию повестку, что ее
крестьянин умер в остроге, а месяца через два-три этот самый
крестьянин в образе и плоти живого человека является к ней и бросается ей в ноги, умоляя о прощении.
«В ночь на 25 июля 1882 года, — гласил между прочим этот акт, — в селе Серединском, Боровского уезда, Калужской губернии, сгорел деревянный, одноэтажный с антресолями дом
местного землевладельца, состоящего в запасе кавалерии корнета Николая Герасимовича Савина. Дом в это время никем занят не был. Пожар начался на чердаке, так как дом был заперт, и управляющий имением Савина,
крестьянин Гамаюнов, высказал предположение, что пожар произошел от поджога, но подозрения ни на кого не заявил.
По случаю распространившегося по губернии вредоносного поветрия, в „Губернских ведомостях“ напечатали, „чтобы
крестьяне остерегались шарлатанского лечения знахарей и бабок, нередко расстраивающих здоровье навеки, а обращались бы тотчас за пособием к
местным врачам“.